Вот и закончились эти бесконечные выходные. Оглянувшись назад, можно многозначительно сказать: «Да…» и задаться вопросом: «Откуда у человека столько сил, чтобы тусить, потребляя неимоверное количество спиртного, курить и все такое, на протяжении пяти дней?»
С 12 по 14 июня в распорядке летних мероприятиях, значилось такое культмероприятие как поход, в честь Дня Рождения Оленьки. Она же Хельга и гражданская жена тов. Фишмана.
Рыбкин, с какой-то неведомой ему кстати, именует себя как Богом В.F., что является необузданным бредом и воплощением жалких, некудышных попыток старого еврея закинуть в массы идею, что он и есть БОГ, за счет других самоутвердиться и лишний раз прорекламировать в народе свою плюгавую группку Бе-е-ерримор.
Знающие и приближенные люди к оргкомитету FRONTа, посмеиваются над старым пройдохой, которой возомнил о себе не весть что. Да и вообще, надоело уже повторять: «Парню уже скоро 26 лет (это я про тов. Фишмана), а он понацепил себе сережек в ухи и все поет ни кому не нужную бредятину «Этим летом, я говорил с рассветом». Птфууу!!! Плевать охота даже, ей богу, как маленький. То ли дело лидер жутко популярной глум-панк-рок-группы Сисичный Тупик Володька Шахрин с колоритной экстравагантной внешностью. Вот это да! Сразу видно, парень делает свое дело, поет о жизни с внутренней ее стороны, можно даже употребить такой термин как поет о нашей «чернухе». Здесь все честно и все расставлено по своим полочкам, каждое звено впритирку связанно с другим, а не у этих попсовиков, где в смысле песен зияют огромные дыры. Еще раз Птьфууу!!! Даже с большой буквы напишу. ПТЬФУУУ!!!
12 июня проходило еще День Рождение Вовки Мусорка в лесных массивах Чертановского района. Кстати, Дед (дружеское погоняло Володьки) занимает не последнее место в такой организации как Вонючкин FRONT. Посетил. Квакнули хорошо.
Со мной еще навязался пройдоха Крахмал, а при утреннем разговоре с Трешером я попросил за Антонио: «Ничего если Крахмал еще подъедет?: Он ничего есть пить не будет, а просто посидит на пеньке?» Нам просто предстояло вместе ехать вечером в поход (см. ниже).
С 12 по 14 июня ДР Оленьки. Посетил, трясло весь следующий день, т.к. квакнули ой как хорошо.
15 июня было День Рождение Уткина, тоже В.F. Посетил. Тоже квакнули хорошо. Да так хорошо, что я поехал с Рустамом к нему в Малаховку.
16 июня День Рождения Жени Кудиныча из Грин В.F. НЕ посетил. Не было сил. О чем сожалею, что у меня нет клона. Я бы оставил его дома отлеживаться за меня с похмельным синдромом, а сам бы укатил на ДР. Суки ученые, когда придумают клонов я уже буду изъеден червями в дешевеньком сосновой гробике на окраине города.
Мы поздравляем всех именинников с Днем Рождения, желаем им всего самого наилучшего, не кашлять и технично вальсировать с нашей Богиней, именуемая как «Белая Красавица».
Ах да! Совсем подзабыл! 11 июня я обожрался до свиней дома у своего начальника по работе. А глупыш Крахмал, позвонивший мне в час ночи на мобилу, дал нелепый совет, чтобы я экономил силы на поход. Гы-гы. Вот дурачок.
Уехав от начальника в три часа ночи на спортивном авто, в половине четвертого я достиг своего родного района и повстречал у своего подъезда целую бригаду местных парней, которые курили и пили пиво. Я с радостью присоединился к ним, бухнув с ними ячменного напитка.
В походе было много чего примечательного. Щас я попытаюсь вспомнить, если конечно получится.
Как всегда, на мероприятие, я явился без каких-либо ненужных мне вещей, палатки там, пенки, котелки-хуйки-это все мне нужно не было, т.к. не люблю я таскать сумки или рюкзаки в походы. Вот такая я свинья. Я захватил с собой лишь легенький свиторок, чтобы не надорваться и не заполучить грыжу.
Как я уже описывал своим золотым пером выше, в поход на ДР Хэльги, я с Крахом отправился из Чертановского лесного массива. Пердун Антонио пер огромный рюкзак, в котором было одеяло, несколько прокладок, вазелин и фалоимитатор, ну, все необходимые для него вещи. А! еще была фотография какого-то обнаженного негра, которая случайно выпала из рюкзака засери, когда он завязывал шнурок на своем рваном кеде. Карточка, кружась, упала на землю лицом вверх, я тут же запалил изображение, улыбающеюся негроидную детину с обнаженным болтом. Антонио, перехватив мой взгляд, густо покраснел и, трясущейся от волнения рукой, поднял карточку, что-то лапоча в знак оправдания, судорожно убирая ее в карман своих рейтуз.
В собаке мы распивали чекушку, купленную на Петровско-Разумовской, которая адски смрадила и совершенно не хотела вливаться в наши вээфовские глотки. Я даже про себя прочел парочку молитв, чтобы она не сопротивлялась и слушалась дядю Шаха. Тщетно. Пришлось прилюдно умолять ее, стоя на коленях в салоне собаки.
Первый косяк был запорот, когда мы сошли с электрички, и ступили на подмосковную землю. Т.к. от станции до места назначения нужно было пиликать минут сорок, то накануне Оленька подробно нарисовала мне план, как до них добраться. Карту я деловито свернул и убрал дома, чтобы не просрать, схоронив в укромное место. Естественно, из-за моего природного распиздяйства, я умудрился все-таки похерить ее непостяжимым образом. Я просто-напросто забыл, куда схоронил ее, вот и все.
-Не ссы,-утешал я рыдающего навзрыд Крахмала, который был тут же проинформирован об этом знаменательном событии, а электричка погудев отправилась дальше, увозя старых пердунов и бабок на дачные участки.
-Найдем как-нибудь место,-продолжил я, а Антонио присел и в бессильной злобе на меня принялся рыдать еще пуще, пуская зеленые пузырящиеся сопли на пыльную дорогу.
-Как же мы найдем без карты?-всхлипывал засеря, утирая глаза грязным кулачком. –Я шашлык давно не ел.
Боже! Какой цинизм я почуял в этой фразе! Он, оказывается, рыдал из-за того, что не пожрет шашлык! Словно каленым железом эта фраза врезалась мне в уши и засела глубоко в подсознании.
-Вставай, сука!-гаркнул я и треснул Краха по башке ладонью.
Я шел впереди, не унывая, как и положено предводителю, с гордо поднятой головой, грудь колесом, напевая любимую песню: «И враг бежит, трясутся сиськи, от запаха моей пиписьки…» За мной волочился Крахмал, скуля и моля о перекуре, на что я решительно отвечал отказом, а иногда и мощной оплеухой, сопутствуя это ядовито-слащавым голосом: «Комар сидел!»
Перед нами простирались великолепные ландшафты, которые радовали мой глаз и будоражили мою молодую кровь. Не радовали они только глаз Крахмалу, т.к. из-за тяжести рюкзака, соленый пот заливал ему глаза, и дальше метра Антонио видел с трудом.
-Веселей, веселей,-подбадривал я горе-походника, который набрал с собой столько вещей, как-будто собрался на северный полюс.
Во время ходьбы до лагеря товарищей, я деловито осматривал все попадающиеся на пути экземпляры жуков и прочих насекомых. Периодически я швырял ими в Краха, наровя попасть ему под футболку или, на худой конец, в его наглую харю. Когда мне это удавалось, Антонио дико взвизгивал, словно бешенная псина, и отпрыгивал в сторону, бросая наземь свою поклажу, с криками недовольства. А я демонически гоготал, показывая на него пальцем, радуясь удачному броску, словно дите.
Вот и озеро, про которое я вспомнил по карте. «Какие-то рыбаки сидят»,-подумал я. «Наверное не туда идем»-подвел я итог, т.к. напрягя память я вспомнил, что Ольга никаких рыбаков на карте не рисовала. Это меня несколько озадачило, и я остановился, почесывая свою репу. Тут же на меня сзади наткнулся сгорбившийся, нагнавший меня Крахмал, который из-за залитых потом глаз, не заметил меня.
-Поосторожней, щенок,-взревел я, угощая Антонио солидной зуботычиной.
Узнав такую печальную весть про рыбаков, Крах совсем отчаился и принялся снимать шнурки, дабы с горя вздернуться на суку ближайшей березы. Он обнял дерево и беззвучно затрясся, лопоча: «Билли, Билли…», поглаживая ствол березы, видимо представляя, что это обнаженное бедро Билли. (как выяснилось позже, так звали того негра на фотографии). А я еще съязвил: За дело значит тебя били.
Тут я пораскинул мозгами, покуривая сигарету, заботливо поднесенную мне Антонио, чтобы найти выход из ситуации.
Видя, как я морщу лоб и глубоко затягиваюсь, засеря воспрянул духом, понимая, что шеф сейчас что-нибудь обязательно придумает. И это произошло! Через полчаса напряженной мыслительной работы, откинув опустевшую пачку «Дымка», я нашел выход!
-Есть!-заорал я, и у Краха прямо-таки блеснули глаза. –Мы позвоним им на мобильник!-радостно сообщил ему я свое решение, доставая трубу из кармана.
-Так деньги же потратятся?!-чуть ли не во все горло, с надрывом, выкрикнул старый жидок, прижимая свой телефон к сердцу. Он уже догадывался, чему стоила ему эта фраза.
-Действительно,-сказал я, убирая свой телефон в карман шорт, хладнокровно вырывая трубу из рук Антонио.
Тут Антонио удивил меня снова. Этот жид встал на колени и принялся молить меня не звонить с его телефона, дабы сэкономить деньги. Все бы ничего, но этот супчик принялся зацеловывать мои пыльные туфли, слизывая с них грязь, словно собака. Из-за дыры в моем ботинке, Крахмал прошелся своим мокрым языком и по моему большому пальцу с черным ногтем. Было немножко щекотно, и я зажмурил глаза, закатив их к солнышку, мурлыкал от навалившейся на меня истомы. Завидев такое, что шефу хорошо, Антонио заработал языком энергичней, в надежде спасти свои жалкие двенадцать центов. А я поставил ему метку на щеке острием ногтя моего большого пальца на правой ноге.
-Ты теперь мой раб, Антонио!-заключил я, любуясь росчерком ногтя.
-Да господин,-услужливо ответил Крах и принялся целовать и лизать мои ноги с утроенной энергией, тем более я ему кинул монетку достоинством в одну копейку, и Антонио ловко поймал ее, и убрал в карман. Какой блеск был в его глазах! Сколько радости и преданности!
-Ладно, собака,-сказал я через сорок минут, отдернув ногу от этого страшного человека. Тут же неподалеку валялся и мой черный ноготь, заботливо отгрызенный Крахмалом с моего пальца. –Со своего звякну.
Что тут началось! Таких слов благодарности я не слышал уже давно. Антонио даже пропел гимн, восславляющий своего господина, сочиненный им же на ходу. Мне даже стало немножко неловко, что у меня такой смышленый раб.
Через десять минут, мы уже подходили к лесу, откуда выдвигался нам навстречу отряд состоящий из Рыбкина, Полтера и Димы Сайта.
На поляне стояло восемь палаток. Вся банда приехала на ДР с утра. Все были удивленны, что я практически трезв, потому что пару часов назад Крахмал отписал Ольге, что я надрался в серь на ДР Мусорка и сплю под березой. На самом деле я был в подпитии, но по мне вообще невозможно определить, пьяный я, или еще нет. Только близкие соратники знают необходимый набор синдромов, которые мигом вычисляют мое состояние. Одним из таких счастливчиков являлся и Крахмал, потому что в его обязанности входило отбуксировать меня на такси до дома в экстренных случаях.
Мы сразу же начали квакать с накуренными в хлам представителями ТПГ Носом и Пальто. Я разошелся не на шутку и порол такую ахинею, что тряслись деревья от смеха. Полтер бессовестно завалился спать в палатку, а остальные занимались различными делами, не помню уже какими.
В первую ночь вроде все налупцевались порядочно. Помню один такой момент, мы сидим с Маклоадом на лавке и квакаем. Тут, неловкое движение, и, мы вместе с лавкой падаем назад на спины, продолжая, каждый сжимать в руках стаканчик с водкой, а в другой, закуску. Мы, естественно, заорали в один голос: «Блять!!! Поднимите нас!!!» А я тут же добавил: «Вот блять! Видали? Ни капли не разлили!» и гордо поднял руку вверх с беленькой, продолжая валяться на спине.
Как уснули, вспоминается с натягом, помню, рядом со мной лежала моя сучка-Антон, как и положено рабу. Крахмал, заботливо укрыл меня одеялом. Всю ночь он не сомкнул глаз, дабы отогнать от меня свору голодных комаров. Еще он салфеточками вытирал пот с моего лица.
В шесть утра я пробудился от предложения впитать, и через полчаса был уже в немыслимое очко, ничего не соображая. Нос и Пальто не ложились, вот с ними-то я и шевельнул. Потом мы решили позавтракать и принялись насаживать шашлыки.
Пальто сидел на корточках, и нанизывал мясо на шампур. Это ему удавалось с трудом, куски мяса летели в пыль, предательски соскальзывая с шампура. У меня тоже получалось нанизывание с трудом, но в отличие от Миши, я как он, не заваливался на спину.
Оля, завидев такие косяки, с криками недовольства начала разгонять всю нашу пьяную пиздобратию.
Вкус мяса я не помню.
К восьми утра, я рухнул в палатку подремать, но не прошло и полчаса, как ко мне в логово ворвался проснувшийся Полтергейст и принялся будить меня.
-Пошли выпьем!-неунимался он.
-Пошли,-ответил ему я, мгновенно проснувшись и выбравшись наружу из палатки.
Тут и началась настоящая водочная содомия, даже, можно сказать, водочный бум.
К полудню меня накрыло до такой степени, что даже не могу найти слова, которые охарактеризовали бы мое состояние. Но к вечеру второго дня было еще круче.
Если днем я еще мог самостоятельно передвигаться, то к вечеру я обессиленный рухнул в еловый лапник и уснул.
Потом заботливые руки соратников занесли меня в палатку к Полтеру.
Но вернемся к полудню, когда наш отряд из четырех человек (я, Рыба, Полтер и кто-то еще) отправился за коньяком в магазин, который был расположен возле озера.
Моя душа требовала разгульного веселья и приключений. По пути я орал во все горло, направляя свой крик на балкон мансарды дачного дома: «Маня!!! (не путать с Моней) Вынеси бутерброд! Ну, хоть один!»
Жара делала свое дело.
Купив буржуйское пойло, мы повернули к лагерю, идя мимо озера. Ни слова не говоря, я сворачиваю прямо в воду, и, прямо в одежде, захожу в нее. На мне была ветровка еще. Все уссываются, стоя на берегу. Зайдя чуть ли не по горло, слышу встревоженный крик Полтера:
-Шахрин! Телефон!
-Телефон!-передразнил его я, закричав в ответ, продолжая идти в самую пучину.
-Телефон,-уже без радости крикнул я еще раз.
-Телефон!!!???-уже заорал я нечеловеческим голосом, поворачиваясь на 180 градусов и бегом, словно морской волк, по направлению к берегу.
Телефон высушился непостижимым образом сам, слегка барахля и отказываясь исправно работать.
Все три дня прошли в беспрерывном калеве, плясках возле костра и глумлении.
Забавный момент был, когда Кудя хуярил палкой по палатке в которой спал Маклоад. Зрелище было сногсшибательное.
Еще был один такой момент, когда я пошел покакать к оврагу и будучи в полнейшее гавно, сидя на корточках и задумчиво посматривая в ночную мглу подмосковного леса, чуть было не покатился кубарем с этого ебаного склона. Представляю, как я качусь вниз переворачиваясь через голову, да еще с голой жопой.
Наступил последний день пребывания в походе. Все потихоньку начали собирать палаточки. Мне собирать было нечего и я усевшись на пень, болтал ногами, посматривая, как остальные сворачивали походочный скарб. Еще я позевывал и хотел домой.
Наконец, все свернули, прибрали, оставив после себя неимоверный срач и двинулись к станции, до которой было километра три.
Прибыв на Петровско-Разумовскую, все разъехались кто куда. Рыба звал меня в «Релакс» на СМЕХов, но я был весь в лесном гавне. Он даже предлагал мне поехать к Хельге (куда он и направлялся сам с ней) и выдать мне какие-нибудь свои портки. Но меня шатало от усталости, даже пиво не лезло в горло.
Прибыв домой, я рухнул на проперженный диван и заснул молодецким сном.

фан Шахрин. Июнь-Декабрь 2003.