В среду мы должны были мутить запись на студии, но все обламалось и мы побежали в перекресток, словно сайгаки. Никто даже и не расстроился, что запись накрылась, даже наоборот, пока ждали нашего гитариста, молили Бога, чтобы мы никуда не поехали. Так оно и вышло. Закупив бухлища, сели на стадион и принялись лакать спиртное. Часам к одиннадцати вечера Комольчика осенила идея поехать к нему на дачу, что и было тут же водворено в жизнь. Поймав машину, выдвинулись в Расторгуево, по пути закупив 6 бутылок портвейна, пива, еды. В машине ничего особенного не происходило, разве что К. пытался заплатить водиле 500 рублей, хотя максимум стоило 200. Но под моим чутким руководством этого безрассудства допущено не было. Выгрузившись прямо около дома, оккупировали одну из комнат и принялись поглощать виноградный напиток, голося песни под гитару. Потом все перепились, и чтобы не замерзнуть, затопили печку. Но Леша что-то забыл вытащить из трубы, и поэтому весь этот вонючий дым валил к нам в комнату. Мы все были в очко, а Корн уже спал. Пришлось открыть окна, чтобы не задохнуться и продолжить возлияния. Заснули кто где. С утра принялись добивать оставшийся портвейн-2 с половиной бутылки. Сознание приходило постепенно, все были одуревшие от вчерашнего выпитого алкоголя, а на улице стояла такая дивная погода! Светило солнышко, пели птахи, хотелось любви, но на ум почему-то лезли одни мразотные шлюхи. Та самая легендарная собака, вылезла из своей будки, традиционно завиляв хвостом, при виде нас, вышедших на крыльцо старого дома. На работу я решил забить и поехать на нее после обеда. Но к счастью, я забил на нее полностью, аж на два дня. Помог мне случай. Я позвонил на работу в 12 часов дня, отчитаться. Но с бодуна голос у меня был охрипший, словно у законченного синяка, и меня спросили: «Че у тя с голосом?» Я сказал: «Заболел», громко кашлянув в трубку, и усиленно засопел носом. Так и произошел отмаз от работы. Ну а хули? Лето на носу, а работают пусть лошади. :-) Быстренько уничтожив остатки спиртного, вся банда в составе четырех человек двинулась в сельпо. С собой решено было взять собаку, при чем было непонятно, как звали пса. Хозяева нарекали псину Баксом, Корн как-то еще, а я прозвал ее почему-то Матильдой. Алкоголь уже ударил нам в наши умные не по годам головы, и пес получил свободу. Чтобы не гемороиться с поводком, Комольчик просто-напросто оторвал цепь от будки. Я взял ее, и мы ринулись в поход. Надо заметить, что цепь была метров шесть в длину и в диаметре тоже не маленькая. Я был доволен и горд собой и заявил всем, что всегда мечтал о собаке, и, задрав нос, шествовал по тропинке. Но тут матильда увидела какую-то сучку и сорвалась с места. Естественно я не удержал «поводок» и остался хватать руками воздух, провожая недоуменным взглядом убегающую в даль псину. Жаль. А я так хотел войти с Матильдой в магазин и сказать ей: «Сидеть». Чтобы все люди, находящиеся в магазине, повернули свои головы в мою с матильдой сторону, и подумали: «Вот какой бравый парень, а какая собака у него умная и послушная!» Увы, моим мечтам не суждено было сбыться, пес удрал, похоронив мои мечты. В сельпо был скуплен весь портвейн (шесть бутылок), до хуя пива, мяса на шашлыки и прочей жратвы. У каждого из четверых в руках было по два набитых битком пакета, так что шли, аж ручки у пакетов трещали. По пути искупались в пруду и тут увидели сиротливо стоящую на дороге Матильду. Ее приветствовали мощными криками, все были рады бродяге, да и Матильдочка тоже радовалась, повиливая своим облезлым хвостом. Потом был устроен теннисный турнир пара на пару. В таз выливалась бутылка 777, и чья команда выигрывала, та и пила из него винцо. Таз был сразу же переименован в кубок, и мочилово за него шло несколько часов подряд. Сначала я был в паре с Комолом и мы удачно просрали, с ненавистью наблюдая как Федя с Корном, команда победителей, поднимает в высь «кубок», крича: «Мы победили!» А потом и во все мое сердце начало биться сильнее, когда чемпионы принялись пить из кубка призовой портвейн, огромными глотками, даже проливая спиртное на землю, напевая квиновскую песню: «Вива зе чемьпьен!» Но вскоре и мне, уже в паре с Федькой, удалось вкусить аромат победы. Во время игры я постоянно скандировал: «Кубок наш! Кубок наш! Мы вас повесим! Мы вас повесим!» Тем самым полностью деморализовав сопеника, подорвав его моральный дух и настрой к игре. Еще я горланил всякие армейские кричалки, прыгая как горный козел. В итоге победа полностью за нами, и прохладная виноградная жидкость, льется в наши с Федькой глотки. К вечеру стали подтягиваться комоловские родственнички. Мы как раз жарили мясо на костре около дома, сочиняя свеженький хит. Я был в трусах, а К-к в старой солдатской шинели. Следует добавить, что все были перемазанные сажей, и издалека напоминали каких-то оборвышей или беспризорников, греющихся у костра, и что-то на нем поджаривая. Я закреплял очередной шлягер: «наши красные залупы не рассмотришь даже в лупы, а миллион кошачих поп не увидишь в микроскоп», как в ворота дачи вошла комоловская маманя. Далее была неприятная сцена, т.к. Алеша отсутствовал дома пятеро суток, и родители разыскивали своего отпрыска, наконец застигнув его на собственной даче. После часовой душещипательской беседы тет-а-тет, родители покинули наше логово. На прощанье его мама поинтересовалась, есть ли у нас чего поесть, и даже! извинилась за то, что с самого начала грубо разговаривала с нами. Банкет продолжился с новой силой. Стемнело, мы перебрались на веранду, и начали петь песни там. Вышел какой-то родственник, мужик, лет тридцати пяти. Ему немедленно были спеты некоторые хиты Сисечного тупика. Чувак улыбался, но вскоре покинул нас, сказав, что эта музыка на любителя. Потом вышла еще какая-то родственница, сказав нам «спокойной ночи», явно намекая, чтобы мы не орали и не пели песен. Но мы как раз только разошлись и сочинили песню «Спи малыш, только в люльке ты пердишь». Песня была на русско-народный манер, застольная и громкая. Так что тянули мы своими голосами ее на всю округу часов до двух ночи. Вскоре отрубился Корн, потом Комольчик. А мы с Федькой допивали оставшийся портвейн, пожарили котлет, и тоже побрели спать, пьяные в хлам. Наступила пятница. Мы съебались домой, а К. остался на даче. Мне же предстояло ехать на другую дачу на ДР. Но пятничный отъезд я благополучно просрал, и поэтому отдыхал у себя дома.
На след. утро у меня зазвонил телефон. На сонного и еще ничего не соображающего Шаха обрушился поток ругательств и оскорблений от самого именинника и остальной братвы, которая уже во всю резвилась на даче под Рамой и была уже пьяна. Что-то бормоча в свое оправдание, я пообещал быть через три часа и тронулся в путь, захватив с собой фэна Цыпу. (он же Мамай и фан Отец). Цыпа-потому что на Мамае была футболка ярко-желтого цвета. Как-то тут на днях Цыпа обмолвился, что он в детстве учился играть на баяне, и мгновенно возник коллектив под шикарным названием Цыпас-бэнд. Представьте себе пьяного Отца с баяном на сцене? Впечатляет? Во-во! На Выхино взяли 2 литра водки и сели в переполненную собаку. Народу было п…ц! Мы стояли в тамбуре и не могли шелохнуться, ни пернуть, ни вздохнуть. Однако мы все равно, несмотря на эти трудности, начали шевелить огненную, помогая друг друга придерживать ту или иную часть разливного атрибута. Потом мы наконец приехали и выяснилось, что нас никто не встречает и надо добираться самим, а это еще семь километров на машине или автобусе. Сев в автобус, оказалось, что это не тот. Мы спросили у пассажиров, как добраться до «Рыбаков». Лучше бы мы этого не делали! Все повскакивали со своих мест, и перебивая друг друга, принялись объяснять нам, где сходить. Особенно усердствовала бабка с неимоверным баулом. Все орали кто во что горазд, и что самое интересное, выдвигалось несколько версий, как доехать и где сходить на «Рыбаках». В итоге мы как назло выбрали самый неправильный вариант (послушались эту сраную бабку с рюкзаком), и нам пришлось пиздюхать добрый километр до след. остановки. Мы не забывали делать с Цыпой столь любимые нами привалы, уже откупорив вторую «Кубанскую». Потом поймали тачку и добрались до места возлияния, которое проходило в рамках Дня рождения. Ну на даче было хорошо и весело. Пили, пели, жарили шашлык-машлык и курей. При чем Мамай ел одну ляшку за другой, я даже ему сделал замечание, вроде бы здоровый парень, а есть словно свинтус, по усам течет жир, взор уже мутный, а руки все продолжают тянуться к водочке. Потом я начал подбадривать блюющего Муху. Ему плохо пошла и он отошел к яблони и облокотившись на нее принялся рыгать с мощнейшим клокочущим сопровождением. Я ему кричал: Муха давай! Блевани еще разок! Он поворачивался ко мне свое лицо-лицо зомби и лепетал: Гад ты Шахрин. Потом я его с яблоней подкалывал весь оставшийся день, мол нарыгал Муха на яблоню, там теперь вокруг год трава расти не будет, а яблок и подавно. Когда отходили ко сну, то я развалился на полу, дабы не потерять закалку, но спать мне не пришлось. Добрая девушка Ж. постоянно стаскивала с меня шорты и натирала мои упругие ягодицы подсолнечным маслом. Я ничего не понимал и лишь слабо отбрыкивался от нее. Но вскоре побежденный уснул с намазанной задницей. (хорошо что хоть маслом, а не чем-нибудь еще). Проснулись мы с Цыпой как всегда раньше всех, а именно в шесть утра. Нам сразу же захотелось пива и еще чего-нибудь. Мамай засветил свою пятихатку, случайно на мгновение высунув ее из своего кармана. Этого было достаточно, чтобы я словно банный клещ вцепился в него мертвой хваткой с настоянием сходить в ночную палатку. Мы побрели на другой конец дач за припасами. Дорога была долгой и нудной, но вскоре мы дошли и увидели огромный амбарный замок на палатке. -И чего блядь!-заорал Цыпа, указывая рукой на замок. Но я заглянул в окно и узрел продавщицу. Она поднялась со своей лежанки и указала нам на правую сторону палатки. Сбоку открылась щель, очень напоминавшую амбразуру вражеского дота во время великой отечественной войны. Мы купили пятнадцать бутылок пива и две банки фасоли, и отправились на берег реки. У реки мы завалились на землю и вскрыли пиво, наблюдая, как мимо нас проплывают две баржи, издавая гудение и механический шум. Вскоре к нам присоединились Муха и Леша. Поторчав час на берегу, мы пошли домой, где выжрали все пиво и засобирались в Москву. Потом Леша с кем-то пошел вновь за пивом и вернулся уже с каким-то мужиком на запорожце. Мужик впитал с нами водочки, размяк и предложил сгонять за шлюшками. Но предложение было отклонено, т.к. уже нужно было ехать. Пьяный в хлам мужик дал нам 1000 рублей, чтобы мы доехали до Москвы на такси. Просто уже допивая пузырь, этот чувак рыганул прямо на пол, тем самым вызвав наше недовольство. Поэтому его попросили компенсировать моральный ущерб. Часа полтора мы шли до трассы, попивая сухое винцо, которое мы купили в сельпо, попавшееся нам по пути. Поймав тачку, за 500 рублей нас согласились везти в Москву. Мы кое-как влезли в машину (а нас было пять человек) и поехали. Через час мы уже были на Выхино, я нассал в урну и мы засели в метро и разъехались по домам.
