Теперь Рыба не ограничился шестью вонючими червонцами, в этот раз он зашел далеко. Слишком далеко. Мало того, что он ползал за мной на коленях по грязному полу лестничной клетки, умоляя, чтобы я написал отчет теперь и о проведенном вместе рождестве, так этот чудак принялся биться головой о ступеньки, рассадив себе бубен вдребезги. Так что я снова за работой, а Рыба сидит рядом с перебинтованной головой, сопит и с интересом наблюдает, как я творю, творю и творю. Иногда я бью ему по рукам, когда он пытается дотронуться до клавиатуры, а иногда разрешаю ему набить парочку предложениц. Рыба: Господи! Спасибо тебе за то, что ты свел меня с этим Великим человеком, который разрешает мне посидеть с ним рядом и понаблюдать, как он пишет свои отчеты!
-Ну-ка, дуй за пивом, давление мне надо проверить. И Рыба, человек, которому поклонницы исписали весь подъезд, признаваясь ему в любви и в любви к группе Бэрримор, сломя голову бежит мне, простому смертному дрищу за пивом! Вы бы видели это. Ну, ладно. Это все лирическое отступление, теперь переходим к празднику, во время которого практически всю ночь по ящику крутят голосистое пение попов в позолоченных рясах. Видал я этих попов. Вон одного давеча попа по ящику показывали, в наручниках сидит голубок. Понапиздил из церкви где служил весь инвентарь и хотел скрыться за границей. Каков!!! Но, дудки. Хер тебе в дышло. Наша милиция самая гуманная и самая оперативная. Скрутили мерзавца и в кутузку кинули. А я бы этого проходимца на кол посадил. Иш, окаянный. Анафема!-как любила поговаривать моя покойная прабабка, царство ей небесное. Но что-то я отвлекся.
Затяну-ка я старую песню. Обожравшись до умопомрачения 5 января с Рыжельманом на Тульской у Андрея Селезнева (помните, тот самый, который ездил с нами в Питер в марте 2001?), я долго трясся в холодном трамвае, пока не доехал до конечной остановки. С трудом поняв, что я хрен знает где, я поймал тачку до дома и был такоффф.
На рождество Рыба нарезался в полный хлам, блевал, буянил, требовал добавки. Все было, впрочем, как и всегда. Нас, как говориться, голой жопой не напугать.
Шахрин. 8 января 2003.
Перечитал отчет и отметил для себя, что он получился скудноватым и пресным. Братва почитает-засмеет. Поэтому необходимо влить в сей опус яркие краски. Складывается такое впечатление, как будто это писал не я, а какой-нибудь замухрышка из седьмого «Б», ну, или, на худой конец, Крахмал-известный бумагоморатель и порядочная задница. Рождество мы отмечали у Ольги на Петровско-Разумовской. Вилочки-ножечки завернутые в салфетки, опять свечечки и фсе такое. Часа в два ночи к нам заявился Крахмал со своей прыщавой спутницей жизни, по-еврейски протянув нам 0.5 «Флагмана» и две!!! (просто оппиться можно) банки пива. Герла Крахмала оказалась молчаливой и стеснительной, в отличие от своего ебарька. Последний, в свою очередь, развернулся во всю. Как говориться: купил на стольник, а выпил и наел на всю добротную тыщу, и все это без малейшего зазрения совести. Как только глаза не лопнули от стыда. Прикончив седьмой кусок курятины лохматый пердун, то бишь Антон, приступил к салатикам и бужинине, смачно порыгивая и осоловело осматривая гостей. Потом Крахмал и во все нажрался до скотского состояния. Хлопая в ладоши, он подпевал играющему в проигрывателе исполнителю (а был это «Прохор и Пузо) и хватал свою малолетнюю девку сальными от курицы рученками за крохотные груди (как только не промахивался виртуоз), подмигивая ей косыми от пьянства глазами, видимо ожидая от нее интимной близости. А потом и во все покинул нас с этой девкой, надеясь обтяпать свой грязный и коварный замысел. В целях экономии и своего еврейского происхождения Крахмал не стал ловить машину до дома барышни (а ехать всего минут десять рублей за тридцать довезут), а поперся с ней до места назначения пешком! И это по такому морозу! Можно было сослаться на безденежье молодого подонка, но Крахмал еще за столом хвастался, что получил зарплату, показывая всем хрустящие сотни, громко считая их и бережно перекладывая, выпрямляя уголки. Одну купюру даже сдуло со стола ветром из открытой форточки. Так Антон проявил небывалую прыть, словно горная антилопа вскочив со своего места в прыжке поймав ее на лету. После инцидента Крахмал вновь сел за стол. Накрыв стопку денег рукой и грудью, после случившегося, Крахмал принялся глубоко дышать, а свободной рукой поглаживал свое сердце. Как я уже говорил выше, вскоре он со своей девкой удалился из нашего дома. Потом все мы наблюдали семейную ссору Рыбы и Ольги. Дело было так. Рыба ковырялся в носу и вытаскивал из него козявки просто гигантских размеров. Все бы ничего, кинь незаметно козявку на пол, вотри ее в пол носком и сиди дальше отмечай праздник, но не таков наш Димка. Фишман крутил в руке козявку, но не просто так крутил. А по-особому, чтобы придать козявке заостренный кончик. Закончив сие кропотливое занятие, Рыба ловко прикреплял козявку под стол острым концом к полу, и принимался за новую партию.. Тут в комнату вошла Ольга и от увиденного обезумела. Она начала кричать на Рыбу и подбежала к столу, сунув под него руку, чтобы отчистить его от прикрепленной Димой пакости. Но впопыхах Ольга наткнулась на старые «творения» Рыбы и сильно окорябалась. Из руки пошла кровь, так что пришлось рыскать по всей кухне в поисках аптечки. Вскоре страсти улеглись и все разбрелись спать. А я разгадал секрет катания, вернее, для чего Рыба крутил козявку полукругом. Все просто: чтобы когда она засохла под столом, кто-нибудь окорябался об нее, ведь она становилась острая как игла. Мне с Питом и Натали досталась незавидная участь спать в одной комнате со старым пердуном Рыбой. Вонь стояла как в хлеву, разве что не резало только глаза, а могло бы! Так в беспокойстве и нервотрепке, проклиная Фишмана, провели остатки ночи. Утром произошло мое знакомство с Ольгиной мамой. Она поверила, что я из основы Вонючкин FRONTа, а на ее вопрос: «А где вы работаете, молодой человек?» Я многозначительно посмотрел в окно, как будто там было что-то интересное и важное для моей жизни, сухо ответил: «Граблю (тут я выдержал секундную паузу, как это обычно делается в кинофильмах, чтобы придать картине колорит)…и убиваю». Часа в четыре вечера мы все покинули Ольгину халупу. (Шутка, не обижайся Оленька). Рыба поехал клеить афиши. (Господи, здоровый мужик, семью пора заводить, а все бегает по всей Москве клеит афиши. Бе-е-ерримор, Ска, птфууу….) Натали, Славик с Леной поехали по домам, а я отбыл на ДР к нашему соратнику Сашке на Чертановскую, где все наши были уже в сборе.
